Общение в ЖеЖешном пространстве постоянно создает ситуации-ловушки. Вот ведь только-только сдружился с человеком, во всем думали с ним сходно, приплюсовывались к комментам друг друга, и вдруг… выясняется, что вы со своим приятелем - настоящие идеологические противники. И что же тогда делать?

Да ничего. Для того чтобы быть для кого-то идеологическим противником необходимо стечение как минимум трех событий - вы должны обладать определенной идеологической установкой, ваш приятель должен обладать противоположной (что еще следует доказать) идеологической установкой, да еще вы должны столкнуться на определенной принципиальной для вас обоих позиции, что на самом деле сегодня почти не встречается.

Вы, наверное, обратили внимание на некую политическую невнятность моего френдлиста. Среди моих друзей есть либералы, фашисты, националисты, "лимоновцы", консерваторы, "путинцы", коммунисты, а также любители пива, свежих раков и походов налево... Наличие чьего-либо имени в этом листе означает, что вы меня чем-то заинтересовали. И для меня это гораздо ценнее любых идеологических установок. За все время я забанил лишь одного человека, который посмел в своем ЖЖ написать о том, что он ищет красное знамя Победы, так как его девушка хочет на нем заняться любовью.

Но, чтобы не вводить моих друзей в заблуждение, попытаюсь все же самоопределиться в нашем времени-пространстве.

Я люблю либеральные ценности - свобода слова, личности, права человека… Но отношусь к ним, как к гигиеническим требованиям. Конечно, иногда приходится не чистить зубы или не менять ежедневно носки. Иногда можно не чистить зубы и не менять носки довольно длительное время. Когда к этому состоянию начинаешь привыкать, ты уже не смеешь появляться в приличном обществе.

Я признаю необходимость первенства общего над частным. Но тогда должно существовать это самое общее. Пока его нет. И как бы "путинцы" не упорствовали в этом своем заблуждении, факт остается фактом - сегодня нет в России того общего, что собственно и создает народ. Сегодня как раз на эту тему общался с husainov. Фигурировала в разговоре такая картинка: возьмем среду, в которой существует пока броуновское движение. И вдруг появляется разность потенциалов, или движение вдруг входит в резонанс. Вобщем появляется этот вдруг… Я этот "вдруг" называю семантической общностью. Так вот сегодня Россия - это слова, лишенные своей общей семантики и каких-то внятных правил синтаксиса. России нужно выговориться, наговорить свой словарь, а там глядишь и сами "слова" начнут как-то сопрягаться и выстроятся во внятное предложение, или даже роман.

Вообще, мы русские всегда гораздо больше европейцы, нежели они сами. То, что для европейца лишь форма - для нас уже содержание. И там, где у европейца происходит обычная конкуренция культурных смыслов, у нас становится гражданской войной. Правда, и само европейское содержание мы частенько принимаем лишь за пустую форму, которую можно на ходу перешить, перештопать и так, мол, еще годы послужит.

Я - русский националист. Что вовсе не  делает меня врагом польского, еврейского, латышского националиста или башкирского… По крайней мере, до тех пор, пока их национализм идет в сторону защиты и развития их нации. Я прекрасно понимаю, что мир - это довольно серьезный ринг, на котором нет, и пока не может быть полного равноправия наций. Мы все находимся в жесткой конкуренции, и победа одного частенько отнимает кусок у другого. Но ведь и в жизни все происходит также, но мы почему-то не оправдываем человека, который отнимает жизнь у другого человека за лишний кусок хлеба. Иногда мы способны это понять, но не оправдать. Так что, давайте определимся с правилами игры и корректным судейством. А играть будем все же каждый за свою команду.

Уродов, которые сегодня прославляют себя убийством "инородцев", я считаю настоящими предателями нашей нации и ублюдками. Если ты, падла, так хочешь поразбираться с "черными", так езжай, милок, в Чечню, в Африку - и там разбирайся! Что-то я не помню, чтобы эти сранные "герои" когда-нибудь задели кого-нибудь из чеченской диаспоры. Они же все предпочитают мочить шахматистов, таджиков-дворников, да беременных женщин. А за чеченского авторитета можно ведь и по попе получить. И это для таких борцов совсем "не айс". Поэтому их я презираю. Также, как и тех, кто сегодня готов прославлять генерала Краснова или Власова, воевавших против своей страны. Если Польша сильна раздорами, то Россия всегда была сильна своим национальным разнообразием. Именно поэтому мы так устойчивы.

Здесь сегодня можно самоопределяться лишь через отрицание. Как в свое время очень элегантно давал определение мифа Лосев в своей "Диалектике мифа". Миф - это не… и дальше целый перечень отрицаний.

Вот и я - не… Не коммунист, не либерал-демократ, не единорос... Просто "не", потому что убежден, и не раз уже заявлял, что нет у нас в России политических партий, позиций, установок. Есть парламентские партии и общественные организации по различным интересам, а вот реальных политически оформленных сил в России пока нет. Часть вины за это лежит на нашем ВВП, который не вовремя решил упростить позицию, зачистив политический ландшафт. Нам всем это еще аукнется. Можно сколько угодно заниматься самовнушением, но, в конце концов, физиология скажет свое слово, и в эфир "прорвется голодное бурчание из города Шиши".

Среди экономических теорий меня заинтересовали эксперименты Сильвио Гезеля, который ввел "скоропортящиеся" деньги. То есть деньги, которые, оставаясь без движения, начинали приносить ощутимые убытки своему хозяину, что подстегивало их оборот.

В австрийском городе Вергле идея подобной денежной реформы овладела умами в 1932-1933 гг. Магистрат выпустил 5000 "свободных шиллингов" (т.е. беспроцентных шиллингов), которые были покрыты такой же суммой обычных австрийских шиллингов в банке. Плата за пользование этими деньгами составляла ежемесячно 1%, т.е. 12% в год. Вноситься она должна была тем, кто имел банкноту в конце месяца.

И эта плата привела к тому, что любой человек, получавший свободные шиллинги в качестве оплаты, старался их как можно быстрее потратить, прежде чем перейти к оплате своими обычными деньгами. В результате убыстренного оборота денег за это время в городе был построен мост, улучшено состояние дорог, увеличились капиталовложения в общественные службы. А самое главное на фоне массовой европейской безработицы в Вергле она снизилась на 25%.

_________________________________________________________________________

Как-то Иисус Христос играл со священником в гольф. После удара священника мяч останавливается в паре дюймов от лунки. «Отличный удар», - замечает Иисус и со всей дури бьет клюшкой по мячу, отправляя его в противоположную от лунки сторону. Мяч попагает в зайца, то с перепугу хватает его в зубы и стелется через все поле, зайца хватает коршун, но ноша оказывается слишком тяжелой и заяц срывается из его когтей. Шар выскальзывает у зайца изо рта и попадает точно в лунку.

«Папа!  - раздраженно говорит Христос. – Я же просил: дай поиграть…

Прочитал я у Переслегина ссылочку на этот анекдот и задумался. Задумался о природе чуда.

Представим себе довольно смешную ситуацию, когда шар при любом стечении обстоятельств попадает в лунку, бутерброд летит маслом вверх, причем на только что беленый потолок. Ну, вот как?! Как, скажите вы мне, дорогие мои, можно пришпилить такую нашу жизнь конституирующими законами?

Из этого следует, что любое чудо есть преступление против человечества и природы, потому что нарушает ее законы, а также приучает нас к вредному фатализму и упавшей с неба халяве.

Первый раз я столкнулся с чудом, когда осознал, что я родился белым, русским и в самой лучшей стране мира – Советском Союзе. Осознал я это, когда уже жил в Омске, в возрасте 5-6 лет. Это чрезвычайно поразило мой разум, потому что было необъяснимо. Ведь мог же я родиться негром, говорящем на марсианском языке, а мог ведь и вообще оказаться тараканом или вообще не родиться? (Господи, иногда в холодные и голодные русские зимы меня посещали мысли, что, может, оно было бы и не так плохо?).

После этого неизъяснимые совпадения меня преследовали в течение всей жизни.

Эти «визитки» меня приучили тупо следовать законам парности и искать того, чего никогда не терял. Причем, там, где уже один раз получил по лбу. О чем же это я? В середине 80-х я частенько приезжал в Москву. Во-первых, побродить по ее улицам. Во-вторых, посмотреть то, что стало появляться на наших экранах. Феллини, Скола, Иоселиани, Полока, Миндадзе, Абуладзе (Бог мой сколько грузин, а ведь еще и Параджанова не назвал?), Элем Климов, Тарковский, Стоун, Форман… Сколько же всего надо было посмотреть?! И я смотрел. День я начинал у «Художественного» на Арбатской площади, где висела огромная афиша и я по ней выискивал те фильмы, которые считал необходимыми для обязательного просмотра. Надо сказать, что в Москве у меня тогда никого не было. Ни единого знакомого. Поэтому московские улицы, бульвары и скверики были для меня гораздо человечнее всех человеков. И более всего мне тогда глянулась криволинейность арбатских переулков, упирающаяся в Калинин-штрассе с его домами-книжками, маленькой церквушкой и о чудо! – небольшим (по- моему трехэтажным) желтым домиком, на котором было написано Родильный дом имени Грауэрмана. Меня это восхитило. Надо же, здесь посреди всей этой суетни (неологизм, однако) и толкания локтями рождаются люди?! Меня это поразило легкой завистью. И это была одна из «визиток» Господа. Конечно, второй раз рождаться мне не довелось, но года через четыре «у Грауэрмана» родился мой старший сын. Случайность? Совпадения? Ну да я тогда в них еще верил.

Кстати, в те же годы я получил и еще одну «визитку». Дело в том, что моего папу, человека с конкретной специальностью и вполне конкретным образованием энергетика очень смущало то, что я, изменив «физике», вдруг незаметно перебежал в лагерь лириков и стал сочинять какие-то стихи. И что еще страшнее печататься в местных газетах. И вот однажды он принес мне очередной номер «Литературки» и указал на очерченное карандашом объявление, где литературно-издательское объединение Руслана Элинина вместе с Гуманитарным Фондом им. Пушкина создают библиотеку всего. И предлагают туда послать свои произведения, с тем, чтобы на них была дана квалифицированная рецензия.

- Вот. Пошли свои стихи туда. Может быть, тебе и не надо быть поэтом. – С надеждой сказал отец.

- Вот еще. – Гордо сказал я. Типа, уж я-то свою миссию знаю. И никаких стихов туда не посылал. Их в тайне от меня года через два послал мой друг прекрасный поэт Айдар Хусаинов husainov. Еще через год я стал генеральным директором ЛИА Р. Элинина.

И такими «визитками» была усыпана вся моя биография. Сначала я встречался с объектом, а затем через некоторое время оказывалось, что я - то ли родственник, то ли работаю здесь, то ли вообще живу…

Не знаю, помните ли Вы, о великомудрые мои, что в середине 90-х очень в народе была популярна такая лотерея «Лото-Миллион». Я никогда в жизни не покупал билеты «Спортлото», считая, что ничто не заменит живых карт и шарика, перепрыгивающего через ячеечки рулетки. Но когда у них в джекпоте невесть откуда образовался миллион долларов, я свихнулся. Я сказал, что выиграю этот миллион. Я перелистывал рекламные газеты, и подбирал себе квартиру, машину, заморские туры… Моя жена опасалась, что я просто сбрендил. Но уже на четвертом розыгрыше, забирая сына из детсада я заполнил билеты, и уже поставил было циферку 20, когда сын меня дернул за рукав, чтобы спросить бесконечное «Папа, а почему?…». И я вспомнил, что цифра 20 была уже два выпуска подряд. И я не стал ее зачеркивать, решив сэкономить деньги. Ко времени розыгрыша, который проходил в прямом эфире, у меня нарисовалась финансовая жопа вместе с разгневанной тещей, и полным отсутствием духа. И я взмолился: «Боже! Ну что тебе стоит? Тебе – ничего. А меня, глядишь, и спасет…». Я угадал 5 из 6. Шестым шаром была эта самая 20-ка. Но и 5 из 6 по тем деньгам было несколько больше 4 тысяч долларов, что отдалило и финансовую жопу, и разгневанную тещу…

А еще года через два я просил о дипломате с деньгами в Елоховской церкви. На обратном пути обнаружил его стоящим под мостом через Яузу. Времена были неспокойные, взрывались троллейбусы, на югах адовым костром горела Чечня. И я сдал этот дипломат первым попавшимся милиционерам. Они хотели вызывать минеров, но, будучи еще не пуганными (да и делиться им не хотелось), щелкнули замочками. В чреве дипломата мелькнули упаковки с галстуками, и толстенькая барсетка. «Спасибо за сигнал!» - сказали мне милиционеры, и я поспешил удалиться пока они не решили поспрошать у меня прописку.

В последнее время постоянно ловлю себя на том, что большинство лиц, встречающихся в течении дня, мне или знакомы, или кого-то напоминают.

Вот идет паренек. Помню, точь в точь с таким же мы окучивали игровые автоматы в одном из подмосковных городишек. Правда, было это пять лет отсюда и две с половиной тысячей километров назад. Этажом ниже живет мужик, абсолютная копия ивановского Володи, с которым мы несколько месяцев попивали какую-то аптечную муть с античным названием. И даже собака у этого уфимского соседа такая же - безнадежная дворняга, черным пятном преданно преследующая своего хозяина.

И таким примерам несть числа. Может быть, все дело в том, что у главного режиссера этого сиквела под названием «Жизнь dzecko» просто закончилась массовка. Вот и гоняет он одни и те же лица по второму кругу. Авось не замечу. Так вот: «Туки-туки!». Игра закончена. Я вас всех узнал и «застучал».

_______________________________________________________________________

Я не мог родиться верующим по определению. Один мой дед был коммунистом, бабка - комсомолкой тридцатых годов, другой дед с детства мне запомнился рассказами про то, как он лазил до революции в соседний церковный сад за яблоками, а поп его поймал и чуть уши не оторвал. С тех пор дед к "долгогривым" относился с большим подозрением. И не верил ни в Бога, ни в Черта, и ни в Советскую власть, а лишь в свою солдатскую правду, которой он нахлебался с финских снегов и до белорусских болот. Так и помер в начале 90-х простым русским солдатом, раздавшим после войны своим сопливым девчонкам-дочкам солдатские "цацки" - ордена и медали - для игры в "классики".

Вот и рос я воинствующим атеистом. Как-то бабка - бывшая комсомолка и оссоавиахимовка-парашютистка - пыталась меня завести в убогенькую, одну из двух (по-моему) оставшихся при коммунистах в Иванове, Белую Церковь. Мне девятилетнему "энциклопедисту" там не понравилось. Сумрак, запах ладана, и повсюду мерещились бациллы, о которых писал в своих антиклерикальных агитках В.В. Маяковский. Когда я вернулся домой, то впал в горячку, и провалялся с высокой температурой несколько дней. С тех пор поставил себе целью доказать себе отсутствие Бога. В связи с чем зачитывался Лео Таксилем, Фейербахом, Фихте. В пятнадцать лет набрел на ленинский "Материализм и эмпириокритицизм" из которого ныне осталась память лишь о словесных конструкциях типа "монолог сумасшедшего фортепиано, которое решило, что оно одно на свете", да нелестные упоминания о Богданове, после чего мне стал нравиться солипсизм и почему-то захотелось почитать этого самого Богданова. Но более всего меня поразило, что гений всех времен по территории всей своей книги размазал одну-единственную мысль: Бог в большинстве мест, в течение большинства моментов и большинству людей не являлся, не явлен и не будет явлен. И значит Бога нет. Что-то в этой формуле стало корябать мое сознание. Я в жизни уже успел убедиться, что исключения из правил обычно важнее самих правил. Поэтому принял решение ознакомиться с самим текстом. Нынешним вьюношам со взором горящим это будет казаться несколько странным, но тогда до этой мысли додуматься было не так просто. А еще сложнее ее было реализовать. Особенно, если живешь в семье, в которой верующих не бывало последние полвека как минимум. В конце-концов транзитом через несколько рук мне удалось взять на пару недель потрепанную книжицу Нового Завета в еще дореволюционном издании. Первые несколько дней у меня прошли в попытках продраться через синтаксическую и орфографическую чуждость текста. На третий день пришла здравая мысль, что за пару недель я с Богом не разберусь. И я решил переписать в свой ежедневник "От Иоанна святое благовествование". Почему я выбрал именно "Евангелие от Иоанна"? Просто еще одна "визитка"?

Правда, этого Шифмана звали не Мишка, а Илья Шолеймович. В 1987 году в "Политиздате" вышла его книга "Ветхий завет и его мир". Читал я ее с упоением, но дело даже не в ней. Просто через полгода с лекциями по ветхозаветным текстам в Уфу приехал этот самый Шифман, который volens-nolens помог мне с конфессиональным самоопределением.

А все дело в том, что во время лекции я задал ему глупейший вопрос. Какую, мол, религию, Илья Шолеймович, вы бы себе выбрали, если были бы верующим человеком?

И получил очевиднейший ответ: "Я как исследователь текстов, по определению человек неверующий, но если бы верил… Конечно, я бы выбрал ту религию, в которую верили мои мама, папа, их мамы и папы…". И с того момента все фрагменты сложились в одну картину. Да, я не могу доказать себе как отсутствие Бога, так и Его присутствие. И значит - это мой выбор. Это я решаю, есть Он, или Его нет. Так в глупой гордыне рассуждал я в неполные двадцать лет.

С тех пор Господь сначала крестил меня огнем 3-4 октября 1993 года, когда я должен был креститься в церквушке на Пресне, а вместо этого ползал по склизкому от осенней сырости асфальту. А затем, пытаясь вылезти из пустоты и одиночества, я как-то привык к этим беседам, в которых пытался услышать ответы на незаданные мною вопросы.

Сегодня пришло из френдленты. аbpaximov пишет: "Как сообщает "Интерфакс", в Малом Афанасьевском переулке 22-летняя женщина вышла из здания, крышу которого чистили от сосулек. Пространство вокруг здания было огорожено для безопасности пешеходов. Однако девушка не обратила внимание на ограждения. Когда же один из работников сделал ей замечание, попросив не заходить в опасную зону, женщина достала газовый баллончик, брызнула ему в лицо и зашла за ограждение. После этого ее задело упавшим с крыши куском льда".

У Господа исключительное чувство юмора. В этом я убедился, когда в 1998 году был отлучен местным архиепископом от церкви за то, что мною не было совершено. В молодежной газете, в которой я был главным редактором, с легкой руки моего зама, очень живого молодого человека с оригинальным чувством юмора, было размещено так называемое "Евангелие от Митьков". Ну да то самое, где "В начале была феня. И феней был Бог. И всем было до фене…". То есть слэнговый парафраз того самого, некогда переписанного мною от руки "Евангелия от Иоанна". В те времена я слишком активно занимался политической деятельностью, как раз в эти дни создавал региональный молодежный парламент, и, просмотрев верстку газеты, я отдал своему заму на откуп литературную страничку. Мол, поставь, что тебе самому понравится. Ему понравилось…

Через пару недель я распечатал конверт от архиепископа, и прочитал о том, что отныне и впредь я отлучаюсь от церковных таинств, церковного общения… Вплоть до покаяния на страницах этого же издания.

Отлучение продлилось долгие пять недель. За это время мы с архиепископом успели "покрасоваться" на голубых экранах НТВ, ТВ-6, и по-моему РТР, а также на страницах различных печатных СМИ. Против меня пытались возбудить дело о разжигании межрелигиозной розни. Слава Богу, попался вменяемый прокурор, который, узнав, что не было ни возмущенных писем, ни протестующих пикетов, сказал: "Значит нет и факта розни". И отказал в возбуждении дела. Вскоре, нам с владыкой обоим это надоело, мы встретились, и в частной беседе это отлучение с меня было снято.

Однако, у меня было время поразмышлять. Кстати, меня с каким-то нездоровым интересом спрашивали, как я себя ощущаю в качестве отлученного? Как, как… Это как радиация, так же незаметна, и так же убивает.

С тех пор я вывел для себя определение нынешней веры. Сегодня христианская вера - это вид культурной присяги. Конечно, мы не готовы сегодня сказать "талифа куми" и несчастная встанет. Или сказать горе: Иди сюда! И она пойдет. Мы слишком верим в сотовую связь, фитнесс по средам и полезность витамина С. Но мы можем и в этой ситуации остаться людьми чести и, единожды присягнув, быть верными (вера - верность от одного корня) своим предкам, которые, да упокоятся их души, все же умели верить.

_________________________________________________________________